The Scholarly Program of M. I. Rostovtzeff

Аннотация

Автор ставит вопрос о том, какое место в творчестве М. И. Ростовцева занимала филология: сам он обычно признавал с гордостью свое призвание историка, иногда заодно изъявляя пылкую привязанность к археологии. Это предвозвещает возобладавшее (не только в России) разделение истории и филологии в рамках антиковедения, что, по представлениям автора, ведет к печальным для обеих сторон последствиям. Отсюда стремление присмотреться внимательнее к тому, чему в этом смысле учит само творчество историка. О филологических навыках Ростовцева свидетельствует уже его преподавание в Николаевской Царскосельской гимназии с ее великолепным штатом разносторонних знатоков античности (начиная с Ф. Ф. Зелинского), между тем как создание всесторонне комментированного издания De bello Gallico Юлия Цезаря для употребления в русских гимназиях показывает мастерство Ростовцева в этой не в последнюю очередь филологической специализации. Поучительно и то, что из вспомогательных исторических дисциплин историк особенно часто читал курсы и писал исследования по папирологии и эпиграфике – дисциплинам, которые уже новизной своего материала требуют особой искушенности в филологии, особенно в вопросах языка. Чувствительность к искусству слова и к носителям этого искусства видна и по биографии историка; она же ощущается по живому слогу его сочинений. С другой стороны, на отсутствие пристрастия к темам сугубо филологическим подействовало отношение Ростовцева к засилью языковых упражнений в толстовской гимназии, где последние были так неубедительно раздуты.